Ральф был таким радостно-возбужденным, что не пришел, а влетел на мою рододендроновую полянку.
— Рут! У меня фантастическая новость! Я получил сейчас письмо!
Я посмотрела вопросительно.
Он упал на колени, на траву, взял мои руки и стал их целовать. Я провела рукой по его лбу снизу вверх, зарылась пальцами в волосы, заставила поднять лицо.
— Сейчас… Сейчас я все расскажу тебе.
Он перевел дыхание, как будто бежал ко мне Бог знает откуда, и заговорил спокойнее. Но, все равно, глаза его сияли как два маленьких солнышка.
— В Америке еще, в клинике, мне рассказывали о восточных целителях. Такие чудеса рассказывали, что больше на легенду походило. Говорили, что такие косметические швы делают, что их вообще найти невозможно, они рассасываются, что ли. Даже курьез такой был — ученым на экспертизу прислали чучело невиданного зверя, такого, что и быть в природе не может, явно составлен из частей разных зверей и птиц. Даже покрыт и перьями, и шкурой. А сколько экспертиз не делали, каких специалистов не звали — не могли доказать, что искусственный зверь, ни одного шва не нашли. Но главное, рассказывали, будто есть такие лекари, что кожу обожженную просто идеально восстанавливают вообще без всяких операций, без пересадок.
Я еще не допустила мысли, что рассказ Ральфа будет иметь ко мне самое прямое отношение, а сердце уже заколотилось как сумасшедшее.
— Трудно поверить, что такое возможно, но я решил побольше про это разузнать. Марте рассказал, а она своей настоятельнице. В общем, все вместе нашли мы такого волшебника, написали ему о тебе. Самой тебе решили не говорить пока — я боялся, что ответа не будет. И вот сейчас я получил от него письмо! Рут, он согласен работать с тобой! Зовет, чтобы ты прилетела.
Восточный целитель?.. Это куда же лететь?.. Китай? Монголия?
Я потянулась к лептопу, который теперь всегда был поблизости, и написала: «Куда?»
— О, я не сказал? На Тибет!
Почему-то меня это ошарашило. Страны Востока и вообще-то казались мне ближе к волшебным сказкам, чем к реальности, а уж Тибет… для меня слова Ральфа прозвучало все равно, как если бы он сказал: мы едем в Шамбалу. Да и для Ральфа эта поездка вовсе не была рядовым событием, это же видно… Или он так взволнован приглашением?..
Не знаю, что тогда со мной случилось. Но мой покой, обретенный в последнее время, и казавшийся столь прочным, сгинул куда-то в один миг. Так шквальный порыв ветра срывает с места мотылька, и тащит его, и крутит вопреки воли и желанию. Вот только что был душистый, сладкий венчик цветка, а через мгновение — чужая жестокая воля сминает и крушит благополучие мотылька. Для меня этим холодным шквалом стало невероятное сообщение Ральфа. И он, и Марта… они готовы для меня сделать все, даже невозможное, запредельное. Как самозабвенно счастлив Ральф… а я? Почему я не могу испытать такую же радость? Буду ли я когда-нибудь счастлива так же самозабвенно, или любая моя радость будет отравлена?.. Счастье свое я строю на фундаменте из лжи… А возможно ли такое счастье? Изнутри поднималась дрожь.
Ральф осторожно привлек меня к себе, прижал к плечу голову:
— Сердце мое… я понимаю, что тебя пугает. Тебе страшно снова отдавать себя в чьи-то руки… Я буду с тобой, любимая… Я никому не позволю тебя мучить…
Он покачивал меня, как ребенка, гладил по голове, шептал слова утешения:
— Рут, у них совсем другие методы… Я думаю, все самое страшное уже позади, и теперь нам необыкновенно повезло. Это удивительный шанс… глупо его упускать… Ты поедешь, Рут? Мы поедем?
Я судорожно и мелко кивала — да, шанс, да, повезло… Потом отстранилась и дрожащим пальцем набрала: «Ральф…»
Боже мой, что я делаю… изнутри к горлу подступал крик, распирал меня, и я испугалась, что он вырвется чем-то страшным, звериным… лицо дергалось, и непролитые слезы жгли глаза…
— Рут, пожалуйста, успокойся… — голос Ральфа был встревоженным. — Да ведь мы можем и не ехать к нему! Рут, любимая…
«…я не Рут»
Вот и все.