Я сделала маленький шажок к осуществлению своих надежд, когда вывела пальцем на крышке ноутбука по-немецки «учить».
— Что? — от неожиданности Ральф не успел проследить за моими письменами.
Я снова начертила невидимое слово, и Ральф прочитал:
— «Учить»? Ты хочешь… учить что-то?
Я кивнула.
— Что ты хочешь учить, Рут? — быстро и взволнованно спросил Ральф. — Компьютер?..
Я неопределенно покачала головой: «И да, и нет», но он понял правильно:
— И что-то еще?
Я помахала ладонью перед губами, изображая язык — так показывают болтовню.
— Господи, Рут! Ну, конечно! Язык?!
На этот раз я закивала энергично, как только могла.
— Это замечательно! — я даже не ожидала, что Ральф будет в таком восторге. — Какая ты молодец! Я очень рад! Так, значит, с помощью компьютера ты хочешь вспомнить язык. Правильно, да?
Я постучала по крышке лэптопа.
— Ну конечно! Это еще лучше, удобнее, хоть в постели можно работать! Рут, ты меня сегодня просто… Это так здорово! Я добуду тебе обучающие программы. — Ральф открыл лэптоп. — Ты можешь напечатать, что тебе нужно?
Что нужно? Русско-немецкий словарь мне нужен больше всего! — невесело усмехнулась я в душе. Подумала и стала нажимать клавиши — на экране медленно складывалось слово. А ведь Рут наверняка отлично умела и с компьютером работать и с клавиатурой… Вот еще открытие для Ральфа, новый пунктик в список «утраченных» навыков и способностей. Хотя, с моими руками про скорость и речи быть не могло, но Ральф-то видел, что причина медлительности не только в этом — я не «помнила» расположение букв на клавиатуре и долго искала нужную.
Ральф между тем прочитал:
— Грамматика! Отлично!
Я снова начала тыкать пальцем в клавиши.
— «Правильно писать слова»… Э-э… Орфография? Учебник?
Неопределенное покачивание головой.
— Учебник и… что же еще?.. Орфографический словарь!
Я кивнула и опять написала: «Книги».
— Учебники, — неуверенно подтвердил Ральф, я помотала головой: «Для женщин».
Ральф поднял в замешательстве брови. Я поискала на столе глазами, показала книгу в простой тонкой обложке, отчертила пальцем маленький формат. Ральф хлопнул себя ладонью по лбу:
— Дамские романы!
Я закивала и написала: «Читать — хорошо учить». Я помнила наставления моей учительницы о том, что хорошо помогают в изучении языка такие вот бульварные «шедевры» — они написаны очень простым, примитивным языком, то есть наиболее мне сейчас доступным, но там многому можно научиться: просторечные выражения, разговорная речь. К тому же, порой и интересно бывает.
— Рут, сокровище мое! Какая ты умненькая у меня! Фантастика! Как ты меня сегодня порадовала! И как замечательно мы с тобой поболтали! — он обнял меня за плечи и привлек к себе, прижал мою голову к своему плечу:
— Рут, любимая, у нас все будет хорошо. По-другому просто не может быть. Ты столько вытерпела… и ты такая замечательная… Бог обязательно вознаградит тебя. А я — я весь принадлежу тебе, Рут. Без тебя меня просто нет, ты — моя душа. Без души ведь человек не может.
Он поднял к себе мое лицо, и короткими легкими поцелуями коснулся моих глаз, губ…
Марта тоже отнеслась к моим новым занятиям с большим одобрением, и даже уважением. Таким образом, я много времени проводила с книгами или лэптопом в своем рододендроновом раю. Мне там очень нравилось, на крохотной лужайке я была укрыта со всех сторон, чувствовала себя свободно и не сидело во мне постоянное, уже подсознательное опасение, что чьи-то чужие глаза остановятся на мне с выражением сострадания, щедро сдобренного ужасом. А уединение меня никогда не тяготило. Я то работала, то вдруг отвлекалась какой-то мыслью, позволяя им течь куда хочется… И я возвращалась мысленно в другое свое убежище, такой же крохотный персональный рай — на маленький пляж, хранимый скалами. Я снова сидела на белом песке и слушала шелест тихих волн, набегающих на берег… ко мне туда приходил Никита, и я разговаривала с ним — советовалась, жаловалась, с надеждой спрашивала: «Может быть, ты жив, Никита? Приснись… приди… скажи о себе…» Но после того сна-бреда, когда он нес меня на руках в дом Ральфа, Никита мне больше не снился…
Вот на эту полянку среди кустов рододендронов Ральф принес мне поразительную, просто невероятную весть.