Была у этого праздника еще одна традиция: это был семейный праздник, и в рождественский вечер положено было родственникам собираться вместе. К этому времени я уже знала о родителях Ральфа, но видела только на фотографии. Оба профессии свои связали с морем, с ихтиологией, и последние несколько лет они жили и работали в Италии, в каком-то университете. А сейчас и вообще, участвовали в экспедиции, и находились где-то в океане на научно-исследовательском судне. Они звонили Ральфу при любой возможности, и он каждый раз рассказывал мне об этом, передавал приветы и пожелания. На Рождество они приехать не могли, и Ральф был огорчен, что не встретится с ними. А мне и жаль его было, и стыдно, что я его огорчения не разделяю — не очень мне хотелось знакомиться с мамой и папой Ральфа… А вернее — я просто боялась появления в моем крохотном мирке новых людей.
Вечером, накануне Рождества Марта настояла на том, что сама накроет нам стол для ужина. Она постелила красивую скатерть, поставила два прибора, свечи в высоком подсвечнике… Я любовалась на то, как красиво у нее получается.
Остаться с нами поужинать Марта категорически отказалась, сказала, что ее ждут в семье племянницы, но завтра у нас будет праздничный обед, и пусть Ральф даже не думает ставить на стол готовые заказы, еда будет домашняя и очень вкусная! Уж об этом она позаботится!
Прежде чем Марта ушла, мы с Ральфом с удовольствием вручили ей наши подарки, которые приготовили в тайне. Я выбрала для Марты пушистые вязаные перчатки, шарф и такую же повязку на голову. А Ральф подарил красивую декоративную вазу-подсвечник. В ней, среди блестящих звезд и шаров сидел белоснежный ангел и держал над собой подставку для свечи.
Марта растрогалась, и в ответ появились еще два пакета. В моем оказалась огромная коробка конфет — Марта знала, что я сладкоежка, и мои любимые конфеты знала тоже. А еще к коробке нарядными лентами был прикреплен очаровательный мягкий медвежонок в красном «дед-морозовском» колпачке.
Ральфу Марта подарила красивый органайзер для записей, с калькулятором, календарем и кучей всяких удобных и нужных придумок и красивую авторучку очень солидного вида.
Расстались мы очень довольные друг другом и подарками.
Мы с Ральфом остались вдвоем. Он подошел ко мне и из кресла-каталки перенес за стол. Потом молча зажег свечи, погасил верхний свет. Тут я вспомнила, что подарок для Ральфа остался там, в кресле, обернулась и указала на него Ральфу.
— Это для меня? — улыбнулся он. Я кивнула. Он развернул мой подарок и рассмеялся: — Рут, ты вспомнила тот вечер? — Я снова с готовностью кивнула, довольная, что Ральф так скоро разгадал смысл моего подарка. — Наверно, ты тогда всерьез начала опасаться, что нам придется заночевать у дверей подъезда! — смеясь, проговорил Ральф.
Он говорил про тот случай, когда мы вернулись с прогулки, а с освещением что-то случилось. Обычно сенсорный датчик реагировал на наше приближение, и свет загорался, когда мы были еще метров за пять до двери. А в тот вечер, может быть, просто лампочка перегорела, но мы остались в темноте. Ральф никак не мог попасть в замочную скважину и смешно ругался. Вот это я и вспомнила, когда Марта повезла меня выбрать для Ральфа подарок, и я увидела этот брелок-фонарик.
— Спасибо, сокровище мое! Эта вещичка будет мне очень дорога. — Он взял мою руку, наклонился к ней и поцеловал ладонь. — У меня тоже есть для тебя подарок, Рут. Я очень надеюсь, что он тебе тоже понравится.
Он протянул мне маленькую коробочку, обтянутую алым бархатом. Я держала это в руке, догадываясь, что может находиться в такой коробочке.