Ущелье Белых Ветров. Из сочинений Стаса Маренго
Роланд всю ночь просидел наверху осыпи у входа в каменную щель, откуда изредка доносилось то тихое лошадиное фырканье, то хруст и стук камней. Слух его ловил шёпот травы, скрипучий крик ночной птицы, резкий и неприятный: крэкс-крэкс — будто щепкой по гребешку. Иногда откуда-то доносился шелест осыпи, и Роланд поднимал голову, настораживался — не Стрелок ли? Но нет, шелест стихал и опять только травы шептали о чём-то, перекликались ночные птицы да летучие мыши чертили небо расчерками чёрных молний.
Больше всего хотел бы Роланд оказаться сейчас там, где Стрелок, чтобы не было этого мучительного безвестного ожидания. Неужели он был бы совсем бесполезен? Он слушался бы безропотно, просто был бы неподалёку. А вдруг случится момент, когда Стрелку будет крайне необходима помощь? Что же он так самоуверен? Зачем отослал Роланда так далеко?
Устав от этих мыслей и томительного ожидания больше, чем от целого дня пути, Роланд забылся чуткой дрёмой перед самым рассветом, уронив голову на руки, сложенные на коленях. Шагов по траве он всё-таки не услышал, вскинулся, лишь когда зашуршали камни — Стрелок поднимался к нему. Он не вскочил, только глаза искали напряжённо и беспокойно: что? не ранен ли? одежда не залита ли кровью?
— Всё в порядке, — ответил Стрелок на его безмолвные вопросы. — Больше тебя никто не потревожит.
— Сколько их было?
— Трое.
— Значит, кольчужка больше не понадобится?
— Нет. А поддоспешник надень. В ущелье ты будешь рад ему.
— Ты считаешь свою работу сделанной? Пути наши расходятся?
— Я же нанялся доставить тебя к отцу. Или ты намерен отказаться от моих услуг?
— Нет, что ты! — разулыбался Роланд. — Просто показалось, что…
— Не важно, что тебе показалось, — хмыкнул Стрелок. — Я свою работу не бросаю на половине.
Через час они двинулись в путь.
Узкий и длинный каньон рассёк Ледоград надвое. Когда-то давным-давно он был руслом реки. Это она промыла в горных породах трещину с высокими отвесными стенами и узким дном. Со временем вода ушла. Может быть, растаял ледник, питавший её, иссякли подземные источники или вода проточила другие ходы и ушла в глубь хребта многочисленными ручьями. Теперь глубокая долина вспоминала о том, что она русло, лишь когда её заполняли сезонные воды. Либо после особенно изобильных дождей по ней неслись бурные потоки. Иногда из-за них ущелье становилось непроходимым. Но такие реки были недолговременны, скоро от бурливого потока оставался только маленький холодный ручей, и дорога опять шла ущельем по высохшему руслу сезонной реки.
Благодаря воде дно ущелья было выглажено и пригодно не только для пеших путников, но и повозки легко проходили сквозь него. Для Ледограда Ущелье Белых Ветров выглядело длинной узкой трещиной. Порой стены наверху сходились близко, нависали над дорогой, почти смыкаясь и образовывая туннель. Однако внизу ширина ущелья почти на всём протяжении была около сорока футов, и чтобы перегородить его, понадобилось бы поставить бок о бок пять-шесть повозок.
Лошади ступили в узкий сумрачный коридор, уходящий в глубину хребта. Солнце заглядывало в него лишь на короткое время, не успевая обогреть и разогнать сумрак. Холодный ветер упруго ударил в лицо, Роланд подумал о поддоспешнике, который Стрелок велел ему надеть, и, в самом деле, порадовался ему. Шерстяной стеганой поддёве никакой ветер был не страшен.
Стрелок не стал указывать ему на двух птиц-трупоедов, что сидели на обломках скал чуть в стороне от места, где дорога ныряла в расщелину.
Ущелье Белых Ветров не зря так назвали. Свирепые ветры-сквозняки носились по нему беспрерывно. Они были холодны даже летом. Холодный воздух с ледяного плато стекал на дно ущелья невидимыми и непрерывными ручьями. Одно было хорошо: время и ветры потрудились над скальными породами, образовали множество ниш и пещер. Так что с обустройством на ночлег затруднений не было, всегда найдёшь где остановиться на ночь и укрыться от ветра и холода. К тому же такие пещеры часто были обжиты предыдущими постояльцами. Тут и кострище с укрепленной над ним железякой-крючком для котелка, и старые охапки сухой травы. Другое дело — топливо для костра. В самом ущелье не найдёшь и сучка. Бывает, дождевые потоки приносят ветки, но лежат они недолго. Так что, если желаешь горячее на ужин да у огня обогреться, хворост для костра вези с собой. Или покупай у торговцев, что доставляют в ущелье дрова для костров и овёс для лошадей, располагаются в какой-нибудь пещерке, где монеты из кошельков путников радостно перекочевывают в их кошели.
Роланд разглядывал стены. Массивы хребта, сложенные из пород разной твёрдости, разрушались и выветривались неравномерно. Будто неведомый скульптор вытачивал причудливые колонны, ступени, ниши. Они изобиловали сколами и трещинами. Под копытами лошадей хрустел щебень, камни покрупнее лежали ближе к стенам.
— Здесь надо помнить о камнепадах, они тут часто бывают. Видишь, целые пластины отслаиваются, — Стрелок кивнул на плоский камень на обочине. — Этот внизу откололся, не высоко падал, не разбился.
Будто в подтверждение прогудело эхо обвала — где-то сорвался камень.
— Да разве от них убережёшься? Не ехать же с задранной головой, да и то не уследишь. Тут уж как повёзет, — скептически и беспокойно проговорил Роланд.
— Можно и так, на удачу. А можно мозгами пораскинуть, помнить, что есть время более и менее опасное. Так же и дорогу выбирать надо, где удачи побольше будет.
— Это какую же? Как?
— Утро опасно тем, что Ледовый Свиток начинает таять. Вытаивают обломки, которые вчера ещё крепко во льду сидели. Утром надо держать подальше от восточной стены. Самый пик камнепадов — полдень. А после полудня, понятно, уходить надо от западной стороны. Видишь, всё просто.
— Даа… просто…
— Под ноги тоже надо глядеть. Где камни часто падают, там осыпь больше. Это же понятно.
— И вправду… всё просто и понятно, — Роланд усмехнулся, покрутил готовой. Ему вдруг показалось, что без Стрелка первый же камень свалился бы именно на его голову.
Путь через ущелье был оживлённым, почти как торговый тракт в дни ярмарки. Навстречу попадались и конные, и пешие. Что путь действительно опасен, напоминало эхо обвалов, неожиданный шелест ближней осыпи, щелканье камня о камень, хотя увидеть и проследить его полёт было невозможно. А около полудня им довелось увидеть двуконную бричку и её опечаленных хозяев. Одна лошадь лежала, подогнув под себя передние ноги и боком навалившись на оглоблю — попали под рой камней, лошадь убило наповал. Угрюмый хозяин в одиночку пытался высвободить упряжь из-под погибшей лошади. Заплаканная жена на сносях и озябший мальчонка лет четырёх были плохими помощниками. Стрелок и Роланд остановились, спешились. Распрягли и оттащили лошадь в сторону, под стену.
— Что делать думаешь? — спросил Стрелок.
— Да вот думаю и не придумаю. Как её везти? Да и не потянет одна-то коняга. И не бросишь…
— Да вы остановитесь здесь, заночуйте. Вот ниша подходящая, глубокая, — кивнул Стрелок. — Тушу освежуй да разделай на месте. Жена пусть проезжим предлагает. Увидишь, свеженина хорошо пойдёт. Вам-то столько не надо, испортится скоро, как из ущелья выйдете. А так и денег выручишь, и сами с мясом будете. И радуйтесь, что вторая лошадь уцелела, да вас никого не задело.
— И вправду, так я и сделаю! Спасибо, добрый человек. Шибко уж я из-за Серко расстроился, аж растерялся.
— Не замерзнете здесь?
— Неее, я дрова в бричке везу. Спасибо за помощь. Без вас не управился бы. Коль подождёте, так я бы вам мяса дал, больше-то нечем отблагодарить за вашу доброту.
Они не стали ждать обещанного вознаграждения, распрощались с хозяевами, которые уже не выглядели такими удручёнными, и вновь поднялись в сёдла.
Остановились ещё один только раз, в полдень. Костра не разводили. Перекусили всухомятку, запили водой из прозрачного ручья, что журчал в стороне от дороги, накормили коней и тронулись дальше. Ехали до самого вечера. Уже в сумерках присмотрели пещеру, места в которой хватило и людям, и коням. Развели костёр дровами, купленными у торговца, повесили над огнём котелок. Скоро с удовольствием хлебали горячее варево под сочное лошадиное хрупанье овсом из подвешенных к мордам торб.
Вплотную за трепещущим светом костра встала темнота — густая, непроглядная. Тем не менее Роланд подошёл ко входу и долго стоял, слушая ночь. Стрелок принялся набивать свою трубку, делая это как всегда, неторопливо, получая удовольствие уже от самого процесса. Роланд вернулся к костру, странно глянул на своего спутника, но ничего не сказал, сел на свернутое одеяло. Что-то беспокоило его. Через короткое время он резко поднял голову:
— Ты слышал?
— Что? — Стрелок посмотрел в темноту.
— Вот! Слышишь?
Где-то далеко будто дикий смех прозвучал, следом раздались рыдания.
— Ааа… — протянул Стрелок и спокойно вернулся к своей трубке. — Не беспокойся, ничего страшного в этих воплях нет. Завтра сам увидишь.
Хоть и не объяснили ничего слова Стрелка, а беспокойство Роланда странным образом ушло. На смену ему пришло любопытство. Он по-прежнему вслушивался в ночь, ловил едва слышимые таинственные звуки: долгие стоны переходящие в завывания, свист и уханье подстать совиному. А то раздавались хлопки, как хлопают паруса, потерявшие ветер. Никак нельзя было понять, откуда несутся эти звуки — сзади? спереди? а, может быть, сверху? Казалось, в ночном ущелье собрались призраки. Странные звуки не смолкали. Прислушиваясь к ним, Роланд незаметно уснул.
Ночью пошёл мелкий дождь. Утром ущелье показалось ещё более мрачным и тесным. В каменной теснине глохли звуки, даже сам воздух казался вязким. По стенам струились ручейки. Все это рождало неприятное чувство, похожее на тревогу.
Роланд поднял голову и ему показалось, что ущелье плотно заткнула серая пробка — она была гораздо ниже, чем вчерашняя голубая полоска неба. Стены утратили чёткость, сделались расплывчатыми. Наверху что-то бесформенное шевелилось, двигалось. Это мокрые облака опустились сверху в каменную щель. И здесь их захватили воздушные потоки. Ветер тянул из туч тонкие полосы и нёс по ущелью подобно пряхе, что пряла нить из кудели.
После плотного завтрака и горячего чая, приготовленного Стрелком, ущелье перестало казаться таким уж мрачным. Роланду уже нетерпелось ехать дальше и увидеть нечто, обещанное его спутником, и порождавшее жуткие ночные звуки. Они и теперь не исчезли. Сделались чуть глуше, но их по-прежнему легко было различить в тихом шелесте, наполнявшем каменный коридор. А уж когда они пустились в дорогу, каждый фут будто прибавлял этим голосам силы. Наконец, они слились в жуткую какофонию необычных пугающих звуков, в которых терялись даже стуки и грохот камней. Роланд вертел головой, пытаясь отыскать источник, ведь казалось, они со Стрелком находились уже в самом их центре. Вскоре Стрелок натянул поводья и указал вверх.
Роланд ещё не видел таких скал. Нависшие над головой, они были похожи на огромное сито. В камне было множество отверстий, щелей и полостей.
— Их называют каменные кружева, — сказал Стрелок.
И впрямь… скальные карнизы были все в кружевах. Природа-мастерица развесила их по стенам, выплела лепестки и ячеи самой причудливой формы: овальные, круглые, сделала камень лёгким и прозрачным.
— Не поверишь, малые песчинки и ветер сотворили всё это. Сначала возникает крохотная оспина в мягкой породе. Потом песчинка, что несётся в ураганном ветре, ударяет в неё и высверливает камень глубже и глубже, пока не просверливает насквозь. А потом сквозь эти отверстия дует ветер. Вот он и порождает все звуки, что ты слышал.
— В это и впрямь трудно поверить, — изумлённо проговорил Роланд. — Только ветер… а страху-то нагоняет!
— Ты бы убедился, что во всём повинен только воздух, если бы шёл здесь не первый раз. Если ветер слабее, то и звуки тише. А когда дует так, что движешься со скоростью черепахи и хочется за что-нибудь уцепиться, чтоб не улететь, вот тогда здесь сам ад вопит.
— Что-то мне не хочется попасть в такое.
— Я слышал, в Арастане есть умельцы-садовники, в их садах главное не цветы или фрукты, а камни, подобные этим. Садами ужаса называют их творения. Они умеют подбирать камни особой формы, просверливают в них отверстия и щели и добиваются, чтобы при ветре камни издавали вот такие звуки, — Стрелок глянул вверх.
— Удивительное место, — Роланд покачал головой. — Дома мне будет о чём рассказать.
— Уж это точно, — рассмеялся Стрелок.
Впереди у них было ещё полтора дня пути по Ущелью Белых Ветров. К счастью, никакими особыми событиями они отмечены не были. К полудню следующего дня в конце каменной теснины стал виден выход, залитый солнечным светом. У Роланда появилось странное ощущение, что они — добыча, выскальзывающая из стен, готовых сдвинуться. Но стены оборвались, выпустили добычу. По обе стороны от дороги лежало зелёное травянистое поле, полого спускающееся от подножия Ледограда.