— Мы будем разговаривать спокойно, надеюсь? — входя в кабинет врача, от порога начала Даша, опережая слова хозяина кабинета и задавая тон разговору. — Я — жена Кирилла Тихановича. И хочу вам сразу сказать — неважно, как я буду при этом выглядеть — у меня есть влиятельные друзья. Сами посудите — как без них я могла уже наутро оказаться в курсе произошедшего здесь, точно знать, что с Кириллом и где он находится. С полковником Старцевым, начальником колонии, я тоже знакома лично.
Даша блефовала, тасуя полуправду с правдой, раскладывала это перед врачом.
— Я вижу, вы человек немолодой, значит, опытный. Вам не надо рассказывать, что значит для тяжелого больного поддержка близкого человека и, вообще, положительные эмоции…
— Ему всякие эмоции противопоказаны!
— Ерунда! — Даша отмахнулась, как бы подтверждая этим жестом, что подобная нелепость и слов-то не стоит. — Даже если бы он был без сознания, и тогда мое присутствие имело бы для него значение, вы это знаете. А теперь, когда он знает, что я здесь… Вот депрессия ему категорически противопоказана!
— Вы для чего все это мне говорите?
— Для того, что вы мне позволите оставаться у постели мужа.
— Это с какой бы стати?
— Назначьте цену моим дежурствам, я слова не скажу, любую сумму заплачу. По сути это будет цена жизни Кирилла, так что не стесняйтесь.
— Да что вы себе позволяете?! Как будто вы одна переживаете о нем, а мы тут все — чурки бездушные!
— Я знаю, Алексей Павлович, что вы человек не бездушный, потому и умолю вас позволить быть с мужем.
— Вы уже и имя мое узнали! У сестры сейчас спросили?
— Нет, медсестра только показала, где вас найти. Я знала, что мне посчастливилось, и сегодня в ночь дежурит Алексей Павлович Гармаш.
— А в чем тут счастье?
— В том, что вы — главврач. Как скажите, так и будет. Разрешите мне за мужем ухаживать — все примут это как так и надо.
— Да-а-а… — удивленно покачал головой врач. — Кто же интересно, ваши покровители? И почему бы им просто не позвонить и не распорядиться об вас?
— Могут позвонить, если упретесь. Но из-за такой ерунды, честно говоря… не хотелось бы серьезных людей беспокоить. Неужто вы сами в своем хозяйстве распорядиться не можете, пока вас сверху не ткнут. И потом… мои друзья — не ваши непосредственные начальники. Нужен будет не один звонок. Понимаете? Так что где-то по цепочке пойдет: «Там у вас есть врач… упертый слишком… скажи ему пару слов…» Простите, это хамство с моей стороны — так говорить, я понимаю… Но я устала умолять вас. За последние двое суток я спала часа три в самолете. Хотите денег — с радостью принесу их вам, с чистой душой. Хотите выгнать — уйду. Надеюсь, Кирилл будет спать до утра. А рано утром опять буду у вас, с другими аргументами. Я не ради бабьей прихоти здесь, мне мужа спасать надо. Он… вы знаете лучше меня, что он может не выкарабкаться. Я видела ваш реанимационный кабинет… Не отказывайтесь от моей помощи, Христом Богом вас молю.
В эту минуту Даша не испытывала никаких сомнений. Только злость и досаду — от усталости, от необходимости объяснять очевидное, он бессмысленных препятствий. А сомнения?.. Да какие слова, какие запреты способны встать перед ней, когда она ни то что слова, стену прошибет. Особенно теперь, когда Кирилл вот, в нескольких шагах, и она нужна ему, как никогда. И слушать чьи-то запреты?.. Эта ее уверенность в себе не могла не сквозить в словах, в глазах, в голосе, во всем ее поведении.
— Вы сказали, что врач. Какая специализация?
— Я массажист. И очень хороший, поверьте. Между прочим, Кириллу сейчас очень полезен щадящий массаж биологически активных точек. И боль, например, можно отлично снимать приемами массажа. Кстати, что у вас со спиной?
— В какой смысле?
— Что-то с позвоночником не в порядке. Ходите, будто кол проглотили. Травма или что? Могу посмотреть вас.
Гармаш хмыкнул, удивленно качнул головой.
— Как вас зовут?
— Дарья Бессонова.
— Даша… По-видимому, это ваше имя он повторял, когда его привезли, без сознания. А почему Бессонова?
— Бывает, — развела она руками. Вынула из сумочки и протянула фото, где она была с Саней и Артемкой: — Это развеет ваши сомнения?
— Он ведь заключенный, — глядя на фото, казал врач. — На особом положении здесь.
— В чем оно заключается? — устало спросила Даша. — Особый медперсонал к нему прикреплен? На мне что, написано, что я жена? Будьте человеком, Алексей Павлович. Это ведь так естественно для человека — быть человеком. А за добрые дела десятикратно воздается. Вы мне поверьте. Погубите ведь Кирилла, если станете гнать меня от него.
Пожевав губами, Гармаш недовольно сказал:
— Вы дадите слово, что не будете мешать нам?
— Даю, — помедлив, кивнула Даша.
— Имейте ввиду, один скандал, — и вас здесь не будет.
— Я только прошу вас принять мое присутствие, как сотрудничество. Не так, что вы одни боретесь за Кирилла, а я — что-то лишнее и досадное. Будем вместе. Если я захочу посоветоваться с вами, не отмахивайтесь. Договорились?
— Посмотрим.
— Вы покАжите мне его историю? Я должна знать, что с ним. Чуть позже. Сейчас я вернусь к мужу. Боюсь, он не спит.