Через день Крылов позвонил Даше на работу:
— Вы сможете сегодня зайти ко мне? Надо кое-что обговорить.
— Что вы спрашиваете, Олег Евгеньевич? Конечно! Говорите время.
— Ну, скажем… с работы домой пойдете и зайдите ко мне. Подходит?
— Конечно. Я сегодня до пяти. Пять минут шестого буду у вас.
— Хорошо. Жду.
Весь день Даша была как на иголках. Изругала себя: почему не спросила — хорошие у Крылова новости или плохие? Неизвестность томила, пугала. Никакая работа не могла отвлечь сегодня Дашу, наоборот, карусель мыслей заставляла забывать элементарное, она не видела лежащие перед ней на столе карточки и направления больных, авторучку, журнал записей. Умудрялась инструменты убрать в неподобающее место и потом отчаивалась в поиске их. Нервничала и злилась на себя, и думала, что день никогда не кончится.
— Бога ради, скажите, вы меня сейчас убьете или оживите? — от самого порога выдохнула Даша, выискивая в лице следователя ответ на свой вопрос.
— Да что уж вы так?.. Не буду я вас убивать.
— Значит?..
— Я тут поузнавал по своим каналам. Кажется, нащупал кое-какие рычаги…
Даша просияла. Улыбкой, глазами, лицом… И не только лицом. Как будто в кабинете светлее стало. И в эту минуту Крылов понял, что сделает для нее все возможное и невозможное. Да что же это такое? Почему ей такая судьба выпала? Почему эта юная женщина в одиночку бьется-колотится за свою любовь и ведь не отступается. Тоненькая, маленькая — а попробуй, сломай. Как веточка ивовая: куда уж тоньше, а не переломишь, гнется, а все целая. А уж хлестнет если, рубец вспухнет! И позавидовал в эту минуту следователь Кириллу, хотя искренне считал себя вполне счастливым в семейной жизни. Несколько ошеломленный странными мыслями и чувствами, Олег Евгеньевич встал, вышел из-за стола навстречу Даше. Скрывая смущение, сердито сказал:
— Нельзя так, что вы, в самом-то деле? Безумие какое-то. Это же не вопрос жизни и смерти! — «А ведь для нее — именно жизни и смерти!» — Садитесь, — указал он на потертое жестковатое кресло у низкого столика, сам сел напротив.
— Не ругайтесь, — виновато улыбнулась Даша. — Я и правда, чуть с ума не сошла, пока вечера дождалась.
— Нельзя так, — повторил Крылов уже гораздо мягче. — Вы же себя… сжигаете.
— Вы лучше скажите, о чем со мной говорить хотели?
— Скажу, конечно… А давайте, чаю попьем! Будем пить чай и спокойно разговаривать. Хотите?
Даша быстро кивнула, потом отрицательно замотала головой:
— Олег Евгеньевич, пожалуйста… — умоляюще проговорила она.
— Да я же могу говорить и готовить чай. У меня все здесь, — он открыл дверку шкафа, за ней Даша увидела белый электрический чайник, чашки… — В общем, я хотел вам сказать, что, кажется, есть еще один способ добыть для вас разрешение. В прошлый раз я говорил, что его дает начальник колонии. Но он подчиняется управлению Федеральной службы исполнения наказаний, так называемый ГУ ФСИН. Заявление можно подать прямо туда, в областное управление. Если там подпишут, то на месте едва ли кто будет разбираться в деталях дела. У нас ведь всегда вышестоящих боятся и распоряжения немедля бросаются выполнять.
— Но кто же мне в этом ГУФСИНе… Тут ведь опять «если»… Пугает оно меня, — грустно сказала Даша.
— Я, конечно, не могу обещать наверняка… — Крылов замолчал, взглянув на нее, и сказал: — Даша, я вам обещаю, они подпишут ваше заявление.
— Олег Евгеньевич!..
— Да не благодарите вы меня. Не за что еще. Да и… вы ведь, пожалуй, особой симпатии ко мне чувствовать не должны… — усмехнулся: — Я же среди тех, кто посадил вашего Кирилла.
Даша опустила голову, разглядывая свои ногти, потом вздохнула:
— Не думаю, что от вас много зависело. Там же Елецкая взялась за дело. Она бы его все равно, что задумала, до конца довела, с вами или без вас. А о вас, поверьте… я никогда со злом не думала… и в голову не приходило винить вас в наших бедах. Наоборот, хорошее вспоминается. Как с Кирой повидаться дали. Это так много для нас… И сейчас вот… всегда помогаете, с чем бы я не пришла. Не каждый бы так. Я вам очень благодарна.
— Да ладно… Что могу, то и делаю. В общем, заявление я сам составлю, от вашего лица. А от вас мне нужны ваши паспортные данные и расписаться потом под заявлением.
Крылов слово сдержал. Призвал на помощь бывших своих однокурсников, через чьих-то знакомых, родственников нашелся нужный человек в ГУ ФСИН той области, куда отправили Кирилла — чин имеющий власть решать за начальника колонии. И примерно через месяц следователь отдал Даше ее заявление с резолюцией: «Начальнику колонии №… Старцеву
— Вот, Даша. Должно все получиться. Если что — добивайтесь, чтоб вас принял начальник учреждения и понастойчивее с ним. Требуйте, у вас разрешение от чина гораздо более высокого, чем он. Впрочем, настойчивости вас учить не надо, — улыбнулся Крылов. — И звоните, если какой совет понадобится. Телефоны записали себе? И рабочий, и домашний? Тогда, — он развел руками, — удачи.